По пути в Германию (воспоминания бывшего дипломата - Страница 74

Лишь с помощью артисток мне удалось убедить Франкенштейна отказаться от безумной идеи подчиниться требованию Риббентропа и лично явиться в Берлин к Гитлеру. Франкенштейн тут же, без всяких проволочек, исчез бы в концлагере. По счастью, он располагал в Англии превосходными связями и, получив вскоре британское гражданство и даже дворянство, сделался сэром Джорджем Франкенштейном.

Прощание с Лондоном в 1938 году

С уходом Риббентропа в лондонском посольстве снова установилась, наконец, более или менее нормальная обстановка. Работать стало гораздо спокойнее, а штат сократился до приемлемых размеров.

Большинство сотрудников его личного штаба вернулось в Берлин. Прихватили и кое-кого из нас, в том числе добродушного Брюкльмейера, который позволил Эриху Кордту уговорить себя перейти к нему в приемную Риббентропа. Шесть лет спустя бедняге Брюкльмейеру пришлось заплатить за свое простодушие головой, которую он сложил на плахе в тюрьме Плетцензее.

В конце концов я оказался единственным из руководящих работников, который служил в лондонском посольстве еще с дориббентроповских времен. Талисман Раумера чудесным образом оберегал меня.

Преемником Риббентропа в Лондоне был назначен Герберт фон Дирксен – массивный, тупой бюрократ и реакционер, бывший до того послом в Токио. В те времена, когда Шенеберг был еще деревней у ворот Берлина, его дед являлся зажиточным крестьянином. Вздорожание земельных участков в годы грюндерства в мгновение ока сделало этих крестьян большими богачами. Семейство Дирксенов и после этого продолжало заниматься земельными спекуляциями, которые принесли ему не только миллионное состояние, но и титул. Мачеха посла жила в роскошном семейном особняке на Маргаретенштрассе вблизи Потсдамского моста и была первой великосветской дамой Берлина, открывшей двери своего дома для Гитлера и нацистов.

Фон Дирксена я знал с давних пор, так как он в качестве офицера запаса был зачислен в мой 3-й гвардейский уланский полк в Потсдаме. В 1932 году он был послом в Москве, и когда я ездил туда курьером, он и его жена несколько раз приглашали меня к себе.

Советником посольства в Лондоне стал вместо Вермана Теодор Кордт, старший брат Эриха Кордта, заведующего приемной Риббентропа. Как и Дирксен, Кордт являлся поборником германской экспансии на Восток и поэтому считал, что от Англии следует добиваться благожелательного отношения, если даже не активной поддержки. Поскольку после 1945 года братья Кордт особенно усердно восхваляют себя в Бонне как передовых борцов заговора 20 июля 1944 года, я охотно удостоверяю, что они всегда стояли скорее на стороне реакционных генералов с Бендлерштрассе, чем на стороне законченного авантюриста Риббентропа.

При вручении верительных грамот Дирксен взял с собой на аудиенцию у английского короля наряду с Кордтом и некоторыми другими сотрудниками также и меня. Обязанности заведующего протоколом выполнял тогда временно оставленный в Лондоне барон Штеенграхт фон Мойланд, принадлежавший к штабу Риббентропа.

В свое время «государственный деятель» привез в Лондон Штеенграхта, владельца одного из самых красивых исторических замков на Нижнем Рейне, потому, что у того была очень хорошенькая жена, урожденная остзейская баронесса Хаан, «придворная дама» жены Риббентропа, во многом способствовавшая популярности посольства. Густав Штеенграхт был добродушным повесой. Для дипломатической службы у него имелось, пожалуй, не больше данных, чем у тяглового мерина для выступлений на рысистых состязаниях.

По старинному церемониалу иностранные послы, вручающие британскому двору свои верительные грамоты, являются в Букингэмский дворец в королевских экипажах, сопровождаемые почетным эскортом. Это всегда бывает весьма импозантным и внушительным зрелищем.

Мы в полном параде и цилиндрах уже проехали половину пути, и кирасиры, составлявшие наш авангард, собирались завернуть за угол у Сент-Джемского дворца, как вдруг Штеенграхт схватился за свой портфель и в ужасе воскликнул:

– Боже мой, я оставил верительные грамоты у себя на письменном столе!

Без этих бумаг все наше путешествие не имело, конечно, никакого смысла. Нам удалось громкими криками подозвать офицера, командовавшего эскортом, и на Пелл-Мэлл он остановил процессию. Мы окликнули проезжавшее мимо такси, и через десять минут эта же машина доставила Штеенграхта вместе с его пергаментным свитком. Несмотря на это, мы уже не смогли наверстать упущенное время, и Георг VI был вынужден ждать.

С тех пор я не бывал в английском королевском дворце. В мае 1938 года истек срок моего пребывания в Лондоне, и я получил назначение в Гаагу советником миссии.

Гитлеру удалось захватить Австрию без серьезного противодействия со стороны западных держав. Внушала страх мысль о том, что в пасть нацистам могут быть брошены новые куски. Было ясно, что теперь в «обеденной карточке» Гитлера на очереди стоит Чехословакия. Уже в начале мая из Берлина поступили сообщения о тайном передвижении войск к чешской границе. Генлейновская пропаганда в Судетской области была пущена на полный ход. Как сообщалось из надежных источников, на 21 мая было назначено начало мятежа. Передавали, что предполагается на рассвете несколькими колоннами со всех сторон начать поход на Прагу.

Гитлер выступил с категорическим опровержением, но весь мир оставался настороже. Чехословакия подтянула войска к границам и блокировала проходы. Английское и французское посольства в Берлине отправили на родину семьи своих сотрудников. Казалось, что нападение на Чехословакию и в самом деле выведет из себя западные державы.