По пути в Германию (воспоминания бывшего дипломата - Страница 98

Мы провели с Вилли весь день в офицерском казино, оживленно беседуя, играя в карты и слушая музыку по радио. Отведав доброго ямайского рому, мы в несколько возбужденном настроении около десяти часов вечера отправились на новую квартиру, чтобы провести там нашу первую ночь.

Утром, когда я еще спал, в мою комнату ворвался взъерошенный Вилли и на своем рейнском наречии сообщил малоутешительную весть:

– Мне кажется, эти парни строят там проволочные заграждения.

Я выглянул в окно и заметил, что около десятка негров забивали колья вокруг нашего двора, где солдаты выгрузили мотки колючей проволоки. Кроме того, мы заметили, что в бараке напротив нас разместились унтер-офицер и двенадцать солдат, чтобы наблюдать за нами. Двое из них уже стояли на посту с карабинами за плечами.

Майор позвал нас завтракать, и мы не скрыли от него своего удивления.

– Все это делается для вашей защиты, – пояснил майор. – Вы не должны чувствовать себя пленниками. Вы можете гулять, где хотите. Однако у меня имеется предписание, чтобы вас всегда сопровождал солдат. Завтра вечером губернатор приглашает вас на ужин в Кингстон, где вы сможете обсудить с ним все эти вопросы.

Несмотря на кое-какие недобрые предчувствия, я считал, что еще не все потеряно.

Назначенная на вечер следующего дня встреча с губернатором в силу непредвиденных обстоятельств сорвалась. В первой половине дня мне было передано, что я должен явиться вечером на обед к губернатору в смокинге; в ответ я сообщил, что, к моему прискорбию, был вынужден оставить смокинг в Голландии, в руках гестапо, и не смог привезти его в своем чемоданчике. Губернатор выразил сожаление по поводу того, что смокинг по вечерам во дворце совершенно обязателен, и сообщил, что пригласит меня на обед в один из следующих дней.

В сопровождении двух вооруженных пистолетами солдат точно в назначенный срок я проехал через огромный красивый парк и остановился перед главным входом губернаторской резиденции в Кингстоне. В то время как оставшиеся внизу канадские конвоиры с удивлением смотрели на меня, двое разукрашенных галунами черных слуг проследовали со мной наверх. Сэр Артур Ричардс и его супруга приняли меня как дорогого и почетного гостя. Чтобы приветствовать меня, прибыли самые высокопоставленные чиновники острова с женами, начиная с командующего вооруженными силами британских Антильских островов и вплоть до секретаря администрации и начальника полиции острова Ямайка. За столом меня даже усадили на почетное место справа от хозяйки.

Царила интимная и все же церемонная атмосфера, столь знакомая мне по многочисленным подобным же приемам, на которых я бывал за свою дипломатическую службу в мирное время. Мне пришлось сделать усилие, чтобы вспомнить, что в действительности я вовсе не салонный лев, в качестве которого меня чествовали, а всего-навсего беззащитный пленник этих людей, уверенно и бодро живших в своем мире, казавшемся им нерушимым. Все приглашали меня, выражая желание сократить скучные дни моего одиночества в Ньюкастле.

Нельзя сказать, что мне удалось серьезно поговорить с губернатором о моих делах. Сэр Артур сослался на предписания, согласно которым в британских колониях любого немца, хорош он или плох, надлежит содержать за колючей проволокой. Но он выразил готовность сделать мое пребывание в Ньюкастле настолько приятным, насколько это было в его силах. Я получил радиоприемник, пишущую машинку, два кресла и кое-что другое.

Часто леди Ричардс посылала мне конфеты и прочие приятные вещи, и по крайней мере раз в месяц меня приглашали на обед в Кингстон. Мне разрешалось принимать и другие приглашения высокопоставленных чиновников, так что время от времени я мог прервать свою монотонную жизнь в лагере и провести несколько часов в приятных, культурных домах. Однако я никуда не мог поехать без конвоя и колючая проволока по-прежнему окружала мой дом. В этом отношении англичане не шли ни на какие уступки.

Зато наши отношения с канадскими солдатами складывались как нельзя лучше. Они тоже были недовольны спесивыми англичанами и не слишком любили их. О британских хозяевах острова они говорили не иначе, как об «имперцах», подразумевая под этим их заносчивость и вообще неспособность английских «сэров» к чему-либо путному. Им вовсе не хотелось быть под командой этих «имперцев» и охранять их. Они с тоской вспоминали бескрайние пшеничные поля в далеких прериях и пытались сделать свою отупляющую военную службу по возможности приятной.

Вилли был не только хорошим поваром, но и отличным мастером коктейлей. Вскоре он стал незаменимым и популярным во всем лагере мажордомом. Без его авторитетного руководства праздник в офицерском казино не считался праздником, а солдаты кулаками оспаривали право стоять на посту у нашего барака, потому что тут всегда находилось для них что-нибудь приятное. Прежде всего они могли у нас поесть, избежав таким образом однообразия полевой кухни. За обедом и ужином я председательствовал на кухне, где сидело пятнадцать человек, восхищавшихся кулинарным искусством Вилли. Направо от меня сидел унтер-офицер, налево – ефрейтор, а напротив – Вилли в окружении солдат.

Кроме того, Вилли был хитроумнейшим картежником. Карты ни на миг не исчезали из наших бараков. Наши канадцы соображали по большей части туго, и Вилли оказывался подчас с солидным выигрышем, что позволяло улучшить наше питание, и жили мы совсем неплохо. Прежде всего мы употребили выигранные деньги на то, чтобы добавить к нашему рациону овощи, фрукты и так далее. Но в первую очередь мы запаслись добрым ямайским ромом, без благотворного воздействия которого наша жизнь была бы куда более невыносимой.